История воцерковления

Интервью с первым регентом нашего храма и руководителем детского центра, Яной Антоновой.

Когда мы приехали в Давыдово, мне было 16 лет. В храм мы ещё не ходили, ничего не знали об этом. В здании храма мы собирались со сверстниками, жгли костры, играли на гитаре в зимней части. Это было единственное место, где можно было собраться молодёжи, несмотря на отсутствие крыши. В летней части мы катались на цепочке от паникадила — это было всеобщее развлечение. Но не могу сказать, что мы делали это очень часто. Всё-таки было ощущение, что это как старинный замок, что-то таинственное. Храм не воспринимался как развалины. А когда нападала подростковая депрессия, я с удовольствием сидела в оконном проёме и думала. Это место притягивало.

Первый раз я попала на клирос, когда ещё жила в Давыдово, на Пасху. Храм был в Павловом селе, а клирос там состоял из одних бабушек, их было около десяти.

Пение было очень специфическое, высокое. Учила нас петь тётя Вера Манцветова из Ивановского. Хорошо помню, как разучивали «Воскресение Твое, Христе спасе». Я подумала: «Боже мой, какая сложная песня! Как это можно выучить?» А «Христос воскресе из мертвых» — это была запредельно сложная опера. Поэтому сейчас, когда я с кем-нибудь учу церковные песнопения, всегда вспоминаю то первое ощущение их необыкновенной сложности. Даже умение играть на гитаре и петь не помогало.

Помнишь ли своё воцерковление?

В 11-м классе я даже сходила на первую исповедь к отцу Виктору в Борисоглебском монастыре. Тогда я не очень серьёзно это восприняла, но всё это были маленькие шажки к храму.

Родители воцерковлялись здесь, а я — параллельно в Москве. Внутри у меня было всё очень не просто. Однажды я пошла на Пасху в храм в Ховрино. Я думала, что надо было встать поближе, чтобы всё видеть. Но вскоре поняла, что теперь я не смогу никуда выйти и мне придётся простоять пять часов внутри храма, где душно и хотелось иногда выйти подышать, но это было невозможно. Я помню вбегающих батюшек в цветных одеждах, я стою на коленях, а на меня все шикают, чтобы я встала. А я от благоговения встала на колени. Потом, после этой службы, я старалась встать у стены, ближе к двери, чтобы не упасть в обморок. А когда я стала служить на клиросе, мне уже гораздо легче было переносить длинные службы.

В какой-то момент мы с подругой Анной стали ходить в храм на Мосфильмовской. Он мне казался очень красивым, особенно на фоне падающего снега. Я ходила на всенощную и всерьёз думала, что помазание — это конец службы.

Как ты узнала, что хотят восстановить храм в Давыдово?

Я уже четыре года училась в Москве. Вспоминается трагедия, которую пережил Александр Романович Меламуд на майские праздники — смерть старшей дочери. Это всех очень потрясло — она была моя ровесница, мы немного общались. Помню, как родители рассказывали, что через некоторое время после отпевания они с дядей Сашей и тетей Олей гуляли в развалинах храма, восхищаясь его красотой. Как гласит семейная легенда, тогда им и пришла мысль и решение восстановить храм.

К моменту начала восстановления храма я уже несколько лет училась в Москве и, конечно, не была ни на собрании, ни на субботнике. Я приезжала с Александром Романовичем на машине, когда поднимали первый крест. Было серо и ужасно холодно. Когда крест подняли, небо над храмом просветлело.

Когда я приезжала на каникулы летом, по средам принимала участие в чтении акафиста Владимирской иконе Божией Матери. На службы мы тогда ездили в Сулость. К тому времени я уже год занималась фольклором и захотела петь на клиросе. Это был конец года, я приехала к родителям. Папа предложил: «А не хочешь научиться петь на клиросе?» Это совпало с моими желаниями, и он меня отправил учиться в Сулость. Я ездила на перекладных автобусах каждое воскресенье. Там меня учила преподаватель ростовского музыкально-педагогического училища. Они меня взяли на клирос, я всю службу стояла, пыталась петь.

Этой же осенью 1998 года я узнала от своего учителя по фольклору А. В. Букатовой о Евгении Кустовском, бывшем фольклористе и известном московском регенте.

Я пришла к нему в храм Трёх Святителей на Кулишках с желанием петь на клиросе. С этого дня началось моё настоящее воцерковление и настоящая исповедь у о. Владислава Свешникова и о. Александра Прокопчука.

Когда в 2002 у нас была свадьба, мы венчались в Сулости. А через месяц позвали друзей, всех соседей отметить это событие. Все вместе прочитали акафист в нашем храме, потом пошли за свадебный стол.

Первая служба. Мы уже переехали в Давыдово, у нас родились Савва и Вера. Папа уже был рукоположен я регентовала. Помню свой шок — одно дело я раньше была певчей, а тут надо было не только петь, но и руководить всей службой. А подготовка к ней занимала более двух часов.

То есть ты была первым регентом нашего храма?

Да. Настя ещё была подростком, но вскоре и она стала регентовать у нас.

Репертуар, который сложился у нас в храме, ты составила из тех песнопений, которые выучила у Кустовского?

В основном, да. У Евгения Кустовского мы много разного пели. Но я взяла то, что мне больше всего нравилось и то, что было попроще. Одно небольшое песнопение мы с Настей сочинили сами.

Из первого состава клироса я помню Настю Климзо, моего мужа, Мариам Мотову и Галю Бреннер. Первое Рождество и Пасху мы очень долго учили, Галя ходила из Кушниково, усердно посещала репетиции. Мы ей записывали всё на кассеты и диски. Мальчики из интерната тогда почти все служили в алтаре — их было немного. Галя с Ниной Николаевной Митрофановой были одни из первых прихожан нашего храма, они всегда поддерживали все начинания, несмотря на разные трудности. Помогали читать на службе Лёша Николаев и покойный Костя Колосок, которые тогда поселились при храме.

Помнишь ли первое венчание, крещение и отпевание в нашем храме?

Венчание и отпевание плохо помню. А вот первое крещение в нашем храме совершил отец Серафим (Симонов) над моей дочерью Верой. Это было лето 2005 года, наш батюшка ещё был не рукоположен.

Если с приходом на клирос Трёхсвятительского храма началось моё воцерковление, то с нашего храма началось обучение практическому христианству. Это конечно все благодаря разносторонней социальной деятельностью нашего прихода.

Господь так устроил, что я стояла у истоков организации лагерей для семей с «особыми» детьми, придумывала, как сделать хороший домашний детский сад в нашем селе, собрала фольклорный ансамбль «Улейма». То есть, это постоянная работа с очень разными людьми и детьми. С одной стороны было тяжело физически и морально, потому что свои дети были очень маленькие, было много искушений и непростых ситуаций, предательств, осуждений с земной точки зрения. С другой стороны, я постоянно сталкивалась с настоящими чудесами: преображениями людей, решением неразрешимых ситуаций, неожиданной помощью.

Первая группа давыдовского детского сада

Занятия фольклором с мамами первых "лагерей"

Сейчас видишь и понимаешь, как Господь милостив и абсолютно всё на свете можно решить, если центром твоей жизни является еженедельная Литургия и причастие. Все возможно и ничего не страшно, если есть на то воля Божья и ты её хоть немножечко пытаешься услышать.

Беседовала Олеся Гладкова