По благословению Преосвященнейшего Феоктиста, епископа Переславского и Угличского

Священномученик Николай Понгильский

В апрельском выпуске нашей газеты был рассказ o священномученике Флегонте Понгильском, скончавшемся в лагере в Великую Субботу 1938 года. Сегодня рассказ о его младшем брате, Николае, также причисленном к лику святых новомучеников Архиерейским Собором 2000 года

Священномученик Николай ПонгильскийСвященномученик Николай родился 20 января 1879 года в семье священника Николая Понгильского, служившего в погосте Каряеве Угличского уезда Ярославской губернии. Где это находится, мы писали в апреле  в материале о мученике Флегонте. По окончании Угличского духовного училища и Ярославской духовной семинарии Николай был назначен псаломщиком в храм Спаса Нерукотворного Образа в селе Спасском-на-Волге Рыбинского уезда (теперь это село Рыбинского района называется Спас или даже Спасс). В 1907 году он был рукоположен во священника ко храму в селе Ильинском, в 1910-м  переведен в церковь во имя иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость» в городе Рыбинске. В 1916 году отец Николай был командирован на фронт священником при 2-м лазарете 44-й пехотной дивизии, а по окончании военных дей­ствий, 11 января 1918 года, вернулся служить в тот же храм; здесь он прослужил десять лет до своего первого ареста  в июне 1927 года. Этот эпизод закончился условно благополучно. На допросах отец Николай (к этому времени он был уже благочинным церковного округа) отрицал какие-либо политические мотивы в своих проповедях, какое-либо противостояние советской власти. Через месяц с небольшим он был освобожден и вернулся к служению в своем храме и исполнению обязанностей благочинного.

На одном из допросов начальник «секретного отделения» задавал отцу Николаю дополнительные вопросы о том, что он думает об отношении советской власти к обновленцам. Спустя недолгое время ставка властей на обновленческое церковное движение, именовавшее себя «Живой церковью», сыграло в судьбе отца Николая более существенную роль.

Обновленческое движение оформилось официально в 1922 году в связи с изъятием церковных ценностей: большевики поощряли его, создавая противовес «тихоновщине», то есть Русской Православной Церкви под омофором Патриарха Тихона. А в 1929 году, приступая к проведению в том числе в Ярославской области широкомасштабной кампании по закрытию церквей, власти обдуманно использовали противостояние «тихоновцев» и живоцерковников, передавая часть отбираемых храмов обновленцам. Под разными предлогами расторгались договоры власти с православными общинами о пользовании храмом, а потом по просьбе обновленческой общины православный храм отдавался живоцерковникам. Получалось, что власть не против религии, даже идет навстречу «запросам трудящихся», при этом разжигалась вражда православных и обновленцев, провоцировались конфликты, в результате которых всегда можно было наказать или изолировать тех, кто мешал.

Священномученик Николай ПонгильскийТак произошло в Рыбинске. 26 марта 1929 года был расторгнут договор с православной общиной Георгиевской церкви, а одновременно подобным образом отобран Спасский собор, принадлежавший обновленцам. Обновленцы, оставшись без храма, тут же подали ходатайство о передаче им православной Георгиевской церкви (скорее всего, еще до выселения из Спасского собора им прозрачно намекнули, как следует действовать). 7 апреля 1929 года это ходатайство было удовлетворено, и 15 апреля обновленцы в сопровождении представителей власти явились для передачи им храма. Православный народ, собравшийся в храме, плотным кольцом окружил обновленцев и уполномоченных, стал наседать на них, помял и испачкал представителей власти, у одного из них вырвали из кармана кепку, а обновленцев так и попросту избили. Так что несостоявшимся хозяевам храма остался один выход спрятаться до прибытия милиции в алтаре, куда не посмели ворваться верующие.

Естественно, что передача храма была на время отложена. ОГПУ приступило к расследованию инцидента; в первую очередь были арестованы некоторые из присутствовавших в тот день в храме прихожан, позже  два священника, диакон, псаломщик и председатель церковного совета. Всех обвинили в подстрекательстве к беспорядкам. О том, как вся эта история выгодна для общей «работы адовой», отчитывался начальник местного отдела ОГПУ:
«Арест перечисленных и другие мероприятия чисто чекистского характера, облегчив дело передачи, одновременно создадут благоприятную атмосферу, почву для развития обновленчества, частично подготовленную нами путем дискредитирования отдельных руководителей тихоновского лагеря (благочинного Понгильского) , отбор Воздвиженского храма нами мыслится произвести через 23 недели после ареста церковников Георгиевской общины, дабы, сохранив разрыв во времени, не создать впечатление административного нажима на Церковь, чему должно способствовать долгое прохождение в разных инстанциях вопроса закрытия упомянутого храма»

Всё было просчитано: опорочить «тихоновцев», развивать обновленчество, использовать даже саму бюрократическую волокиту для того, чтобы «не создать впечатление административного нажима на Церковь» И, конечно, убрать тех, кто особенно мешает,  в частности, благочинного. Было заведено агентурное дело, материалы собирали обстоятельно, без спешки, и уже затем предложено «собранные разработкой материалы реализовать следствием, предварительно произведя обыски и аресты». В несколько этапов было арестовано 37 человек.

ОтрицаюОтец Николай Понгильский был арестован 18 сентября, а 3 октября ему было предъявлено обвинение в том, что он «совместно с другими лицами, используя религиозные предрассудки верующих, вел организованную работу и агитацию, направленную к подрыву и ослаблению советской власти».

«В предъяв­ленном мне обвинении,  сказал отец Николай,  не признаю себя виновным. Относительно происшедших беспорядков в рыбинском Георгиевском храме при передаче его обновленцам я могу лишь сказать одно, что я в это дело не вмешивался. Происшедший конфликт я считаю выражением возмущения верующих поведением обновленцев».

8 ноября 1929 года было составлено обвинительное заключение. Едва ли не главным антисоветским документом явилось изъятое при обыске у отца Николая и приобщенное к делу в качестве вещественного доказательства письмо епископа Рыбинского Вениамина, в котором тот делал попытку осмыслить церковные события последнего времени в общем контексте церковной истории. Это то самое письмо, выдержки из которого мы приводили в апрельском выпуске, рассказывая об сщмч. Флегонте Понгильском.

3 января 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила отца Николая к пяти годам заключения в концлагерь, и он был отправлен в Сибирь.

Вернувшись из заключения, отец Николай стал служить в Христорождественской церкви в селе Большое Титовское Тутаевского района. В 1940 году в этом районе началось строительство узкоколейки для разработки торфяников; на этот «трудовой фронт» сгоняли и население из других мест. В дом, где жил отец Николай (он квартировал у одинокой пожилой прихожанки храма), подселили девушек-комсомолок, которые смотрели на «попа» как на классового врага. Как-то утром одна из девушек долго пудрила носик, и отец Николай, глядя на нее, неудачно пошутил: «Я слыхал, будто комсомольцы не умываются!» Эта шутка в конечном итоге и стоила ему жизни. Девушка нажаловалась на него бригадиру, а тот, в свою очередь,  партийному уполномоченному, и на следующий же день отправился к председателю сельсовета, предлагая ему сообщить в Тутаевское отделение НКВД об антисоветской деятельности священника. 28 октября 1940 года отец Николай был арестован. Допросы продолжались несколько суток и проходили в основном ночью. На всех допросах отец Николай отверг предъявлявшиеся ему обвинения.

11 января 1941 года в Ярославском суде состоялось закрытое слушание дела. Суд приговорил отца Николая к максимальному сроку за­ключения  десяти годам с последующим поражением в правах на пять лет.

16 января отец Николай направил из ярославской тюрьмы в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда РСФСР кассационную жалобу, в которой писал: «Не признавая себя виновным, я считаю приговор чрезмерно жестоким. По показанию свидетельницы, выражавшей ранее ненависть к духовенству, она пристрастно исказила единственный случай, имевший место шутки, во время чаепития в квартире моей домохозяйки, когда я произнес фразу, что я слыхал, будто комсомольцы не умываются Я не могу согласиться с формулировкой, объявленной мне в обвинении и тем более в приговоре. Прошу Верховный суд отменить жестокий приговор».

Жалоба была оставлена без удовлетворения.

Священник Николай Понгильский скончался 6 августа 1942 года в ярославской исправительно-трудовой колонии  3 в возрасте 62 лет. По заключению лагерных врачей, «от старческого маразма», хотя всего полтора года назад, когда он был судим, при избрании меры наказания за несовершенные им преступления, никто не сомневался в его здравом уме. Впрочем, это было вполне стандартное заключение о смерти для заключенных старше 60 лет: диагнозы, наводившие на вывод об крайнем истощении и побоях, естественно, были исключены.

Священномучениче Николае, моли Бога обо всех нас и о стране нашей!

Поделиться в